Михаил Савиных: Сухоложские записки

«… когда б вы знали, из какого сора растят месторождения, не ведая стыда…» – парафразом думалось мне, когда в начале 90-х в прессе стали появляться статьи о скандале вокруг золоторудного месторождения Сухой Лог. Месторождение это чуть ли не задаром было отдано некоей австралийской компании с подмоченной репутацией да еще при содействии спикера Б. Ельцина, дело рассматривалось в Высшем Арбитражном суде, делались намеки, что золото этого месторождения добывают в Кремле… За четверть века после утверждения запасов в ГКЗ СССР Сухой Лог всплывает с завидной регулярностью в разных ипостасях и видах. Вот и сейчас дедок Долгих привлек Норникель к своей коммунистической афёре: неймется древнему бонзе оправдаться, как будто это что-то изменит в недрах Бодайбинского района Иркутской области.

Озадачивает, что копья ломают журналисты, нардепы, советники, чиновники, академики, в лучшем случае наездами побывавшие на объекте их высокого внимания. Я же провел на нем геологом несколько лет, мне известна вся системная канва шкурных интересов каждого «первооткрывателя» или личных амбиций добропорядочного участника разведки. Более того, я был, увы, катализатором этой грандиозной афёры и кому как не мне утверждать, что месторождение Сухой Лог, зачатое во грехе, и жить продолжает во лжи.

- Да кто ты такой? - спроси меня риторически, читатель, если ты заворожен громкими титулованными именами вокруг месторождения и, конечно, не слышавший что-то про меня. И я отвечу.

- Я родился в 1946 г. в Новосибирске, там же в 1966 г. получил диплом техника-геолога за учебный проект разведки одной из золотых россыпей в Кемеровской области, потом и металл из нее добывал, жену свою там встретил. Довелось поработать и на приисках Енисейского кряжа, дочь там родилась. На Ленских приисках я провел шесть лет: год доразведывал россыпь Хомолхо, а затем участвовал в разведке, не к ночи поминать, Сухого Лога. Под руководством профессора иркутского Политеха Г.В. Рослякова защитил диплом заочника в универе, продолжил, было, тему Сухого Лога в аспирантуре Института геохимии у профессора В.В. Поликарпочкина, готовя математические модели россыпей, этих механических ореолов (потоков рассеяния) рудного золота. Надо заметить, программы обучения в Новосибирском геолого-разведочном техникум , как объясняли нам преподы и потом обнаружили мы сами, не отличались от вузовских. Но делать нечего, без диплома ВУЗа росту не было и потом почти все мы прошли через горнило «ликбеза», как посмеивались мы, заочники. А мне вообще деваться было некуда ,с возрастом глуховат-с стал.

Первое научное освещение Олекмо-Витимского края дал П.А. Кропоткин, пересекший его проспекторским маршрутом опального князя-анархиста. Но первая золотая россыпь была открыта позднее, полтора века назад, людьми купца Трапезникова в вершине реки Хомолхо («лысая гора» с эвенского, «голец» по местной кальке). Основное же богатство Ленских приисков обнаружилось в полуста километрах юго-западнее – в бассейне реки Бодайбо. И до открытия в 30-х годах ХХ века магаданского золота Ленские прииски считались настолько богатыми, что в 1914 году американский геолог, британский консультант, «ЛенЗоТо» Ч. Пирингтон мог сравнивать их с Трансваалем Южной Африки. Относительно же рудного золота он предрек совершенно определенно: только через сто лет. Когда русские получат (или изобретут дешевую и безвредную?- М.С.) технологию переработки столь бедных руд – один грамм на тонну рудной массы. Тем не менее поиски богатых коренных руд все-таки велись. Возможно, искали их и геологи (если они и были?) английской компании «Лена-голдфилдс», но концессию в 1928 году большевики отменили, а все материалы разведок якобы оказались в Лондоне (если они и сохранились, то вряд ли будут интересны сейчас: территория опоискована сплошь). Через несколько лет романтик-конформист, советский академик В.А. Обручев, узнав, что в вершине Хомолхо геолог Е.В. Шевченко с зэками бурит скважины и бьёт штольню в гольце Высочайшем, всполошился (тщеславен был дедушка) и поспешил отметиться в научной печати, что его карьера горного инженера в конце ХIХ века как раз и начиналась установлением того факта, что источники золота здешних россыпей кроются не в кварцевых жилах, но в жёлтых кубиках пирита (сульфид железа), рассеянных в углеродсодержащих породах («чёрные сланцы»), слагающих борта и ложа речных долин. Действительно, дробление жильного кварца редко использовалось здешними старателями для извлечения самородного золота. Правда, сейчас в 5 км к востоку от Сухого Лога построена даже дробильная фабрика на месте, где в войну таким способом из жил ручья Верный добывали немного металла.

Но вот на сегодня там уже добыто 25 тонн химчистого металла. МУД.(рый) АК.(адемик), между прочим, был чудаковат: раз истолок в ступке некую окаменелость, найденную практикантом на Ольхоне, поскольку она противоречила его другим воззрениям. Кстати, академиком он был скорее «назначен» советской властью, не имея даже диплома геолога, минуя классические вехи научной карьеры: кандидат, доктор, член-корр., - видимо, за конформизм. И если покопаться в архивах, то можно, наверняка, найти документы типа доносов, кляуз и т.п. На И.Губкина нашли такие сведения. Нужно еще скольким-то векам пройти, чтобы никому уже не было интересно копаться в этом бельишке. Но всплывать такие документы будут, конечно.

Поиски рудного золота возобновились во второй половине ХХ века. В разной степени эти работы отражены в многочисленных научных статьях и производственных отчетах столичных и иркутских, в том числе и бодайбинских геологов. Так что, когда в 1973 году стали «секретить» “золотую“ тематику, то для нас это было уже поздно, а сейчас просто смешно (если бы не так грустно: за этим кое-кто с угрюмым лицом – Долгих, наверняка - судя по примитивности - пытался скрывать секрет полишинеля, желая подсознательно, в силу своего гэбисткого и фронтового воспитания, воздействовать на общественное сознание рудиментами сталинисткого страха перед спецслужбами). Ведь и посейчас любой желающий может в геологических библиотеках свободно взять пару сборников: «Вопросы геологии и золотоносности Ленского района» (Иркутск,1969) и двухтомник «Ленский золотоносный район» (Москва,1971;1972). Причину же тогдашних строгостей, помнится, объясняли капризами африканских «друзей»: они не желали брать нашими товарами, а кивали на многочисленные «золотые» публикации.

Труд заключенных на Лене прекратился в 1958 году и к началу 70-х годов золотодобыча из россыпей стала иссякать. Помимо социальных причин: рабский труд, как известно, малопроизводителен, - была тому и геологическая причина: даже примитивными средствами разведки все значимые запасы россыпного золота территории были выявлены – прирост запасов прекратился. Самая же крупная в мире и по сей день драга № 601 - объем одного черпака 600 л при обычном – 100-120 л (я с юных лет хорошо помню статью в «Технике – молодёжи» о строительстве этого уникума и красочную вкладку с его рисованным проектным изображением) - никак не могла набрать мощность из-за непредвиденных горно-геологических условий – мощная мерзлота, неподтверждение запасов (замечу, неподтвержденные запасы создавали многие из будущих «первооткрывателей» Сухого Лога). Для Бодайбинской геолого-поисковой экспедиции Иркутского геологического управления Мингео РСФСР все это было чревато сокращением сотен людей с буровыми станками, ремонтно-механическими и жилищно-социальными базами. Нужно было либо повышать извлекаемость россыпного золота (при дражном и гидравлическом способах добычи потери составляют до 80%), либо одновременно вовлекать в добычу рудное золото. Второй путь престижнее солидностью капитальных вложений, к тому же надолго обзадачиваются геологи. Пока же страна имела возможность содержать что-то ищущую армию геологов, в том числе и здесь: мы вяло копались на нескольких рудных объектах, в том числе и на Сухом Логу.

К этому времени поисково-оценочная стадия на нем завершилась, и его путано относили кто, скромничая, к рудопроявлениям, кто, смущаясь, – к месторождениям. Несмотря на разную, но все-таки относительно высокую значимость этого объекта во всех списках перспектив территории, доказать его самость в министерствах никак не удавалось. Уже всерьез поговаривали не то о предстоящем сокращении людей, не то о переориентации на выбор из трёх десятков рудопроявлений, один из которых, похоже, сейчас берет реванш у Сухого Лога, благодаря усиливающимся рыночным критериям в геолого-экономических расчетах. Я имею в виду голец Кавказ.

Будучи зомбирован истым комсомольцем, с младенчества глубоко чтящим кодекс строителя коммунизма, я к этому времени вдрызг испортил отношения с местной номенклатурой. Случись разбор полетов – тут и убийства, и кражи золота, и подлость человеческая и, непременно - моя глупость! Море глупости!!! Только сейчас через три десятка лет я начинаю понимать, какой же дурак-то я был со своей «активной общественной позицией»: эдакий хазановский попугай - «в зоопарке тигру не докладывают мясо!» Ведь пострадало другое, главное для меня лично и, быть может, для государства и той же руководящей и направляющей: компьютерные поиски рудного золота по результатам разведок и эксплуатации россыпей. У меня уже появились единомышленники и покровители, а ныне покойный начальник геологоуправления, герой труда, кандидат наук Виктор Ефимович Рябенко (1918 г.р.) поддержал это, посоветовав соблюсти процедуру получения ассигнований: обратиться в техсовет экспедиции.

Откуда было мне знать, что член бюро обкома кпсс Рябенко (поговаривали - Рабинович), пока я летел из Иркутска в Бодайбо и далее до Сухого Лога в посёлок Кропоткин, возвращаясь с всесоюзного совещания по математизации геологии (кстати, за свой счет летал), навёл по телефону справки и, конечно, мне было отказано в техсовете. А один из будущих лауреатов, ныне покойный, спесивый и подловатый по натуре, высокомерно объяснил мне, что они не могут выслушивать каждого техника. Более того, стали меня есть пуще прежнего и через год, не дождавшись ответа на многочисленные «телеги» к депутату В.И. Долгих, я, не таясь и не интригуя (хотя надо было бы!), выехал к нему «за правдой»! Некий клерк Николаев на Старой площади оперативно отправил меня к замминистра геологии РСФСР Л.П. Потемкину и начальнику Главвостокгеологии В.Ф.Логинову. И те сходу предложили мне выступить на коллегии. Я даже оторопел поначалу, совсем не ожидал такого оборота.

Ну, откуда мне было знать, что этим я Рябенке перебежал дорогу, невольно подмочил ему репутацию, а он, сказывали потом, мать родную бы продал за переезд в Москву. В те времена, не в пример нынешним, письмам трудящихся придавалось большое значение: враз с кресла снимали.

Опешившему в Иркутске карьеристу осталось только заявить, что имя рек – шизофреник! И наутро меня, ничего не понимающего, спровадили из Москвы домой, а там – к психиатру. Но сняли за это не члена обкома, но секретаря райкома. И справедливо, отчасти: это он и инициировал с самого начала травлю, которую подхватили потом другие, в том числе и Рябенко.

Затем обложили своими кадровиками, те принялись меня запугивать, запутывать, что-то там подшаманили с документами, подложили кое-где липу, выдрали из подшивок приказы про меня. За техсовет же, уже нескрываемый спектакль номенклатуры, мне пришлось еще пару «телег» накатать и услышать, что мои предложения «несвоевременны». Уже кое о чем догадываясь, я сделал вялую попытку «найти правду» и притих, погружаясь в дипломную работу, выдать которую за диссертацию я уже и не мечтал. Тем более, что земляк-обэхаэсник, которому я как-то помог выловить воришку дражного золота, намекнул, что мною интересуется КГБ за связь с академиком Сахаровым. Я даже ошалел поначалу, но стал догадываться о какой-то игре (об академике я до сих ни уха-ни рыла, но записки «Мой Сахаров» тоже сбацал). После этого я долго еще надеялся, что «партия разберется». Была такая формула в мифологизированном советском общественном сознании. Но вот уже и с партией разобрались, а я, дурак, все-таки надеюсь... Дядя Зю, что ли поможет? Так он уж и помладше меня будет.

Сейчас понятно, никому бы и в голову не пришло, что Рябенко мог сделать подлог. И я, конечно, заблуждался, когда обрадовался было, что тайно берут отпечатки пальцев у меня для проверки того подлога. Да нет, оказалось. Диссидентом я там числился, столпом русской демократии! А по подложным бумагам Рябенки, значительно позднее я догадался, Савиных ездил проситься в Москву.

Откуда мне было знать, что своими настойчивыми «телегами» я добился-таки внимания Долгих к проблемам Ленских приисков «со славными революционными традициями». Поэтому я побито усмехнулся, когда Рябенко через клевретов передал мне благодарность за помощь. Как рассказывали потом, оправдываясь на ковре, это ничтожество во спасение шкуры, заявило, что проблема рудного золота тут давно решена Сухим Логом, поиски других месторождений неактуальны, но идут по плану, а фамилию Савиных – впервые слышит… Бонза Долгих же никогда ныне не признается, что это по его указанию вездесущие тогда гэбэшники стали мною заниматься, а потом уже возник у кого-то из них и свой интерес: раскрыть «союз меча и орала» в местах, куда раньше ссылали, а теперь вот живёт в добровольной ссылке (чего бы это?) дурак-комсомолец, зам. секретаря комсомольской организации Кропоткинской ГРП.

Последующая судьба Сухого Лога – иллюстрация большевистских методов вульгарного материализма, этого прибежища недоучек-марксистов из кожевников-дюрингов, экстернов-ульяновых, семинаристов-джугашвили, свинопасов-хрущевых, землемеров-брежневых, путейцев-андроповых, их апологетов: мао, кимы, пол поты, нето и многие другие, когда не ждали милостей от природы, когда сказку делали былью и если факты сопротивлялись, то тем хуже было для фактов. И их отправляли на расстрел, в концлагеря, в психушки, судьбы ломали… Скачком, минуя каноническую стадию предварительной разведки, сразу же приступили к детальной. Игнорируя особенности распределения золота в недрах, обосновали возможность разведки преимущественно скважинами да еще малого диаметра с минимумом заверочных работ тяжелыми горными выработками – штольни, штреки, восстающие, гезенки и т.д. Вдруг обнаружились «оплошности» в проведении прошлого пробирного анализа – исправили… конечно, в сторону увеличения содержаний (благо, жена одного из будущих лауреатов была завлабом. Она-то и обнаружила эти «оплошности»). Это позволило оправдать перебурку всех старых скважин и пересмотр способов отбора проб. А когда дело дошло до проекта промышленных кондиций, то «сломили» сопротивление консерваторов»: вместо объективно и обоснованно рассчитанных на то время бортовых содержаний в 1.8 г/ т «сделали» 1 г/т. Конечно же, разрозненные рудные тела слились в единую мощную рудную зону. Когда же на первой защите в Госкомиссии по запасам (ГКЗ) вскрылись несоответствия и в без того минимальных заверочных работах, обосновали имитацию добычи руды миникомбинатом с экспериментальной переработкой в Мурунтау. Между прочим, откатывал на этом «комбинате» вагонетки и я.

Все это звонко, в духе того времени, декларировалось как новаторство. Фиаско же с ГКЗ назвали «апробация». А что скрывалось еще за дымом секретности? Однако даже тогда было забавно читать научные публикации о Сухом Логе, в которых, не называя месторождения, до неловкости читателей за авторов, тщеславно давали полную библиографию на самих себя и предшественников. Вот уж озадачивались, наверное, цэрэушники? Стоит ли поминать без улыбки, как на объект заманивали влиятельных чиновников, академиков, даже Косыгина, а в наукообразных публикациях глубокомысленными ссылками льстили столичным патронам в их новомодных теориях. Косыгин, правда, не доехал, но озадачился в Якутске: вам что, россыпей не хватает, - и оборвал бодрый доклад Рябенки. (Кстати, тогда в ожидании бонзы блокировали мой дом, стоявший прямо на повороте его ожидаемого проезда: так тогда предупреждали терроризм).

Сопротивление такой работе, конечно, было (Савиных не в счет: он уже прочно сидел под колпаком КГБ и у... Рябенки – этот даже свою дочь-красавицу не побоялся подключить к слежке за мной). Но одного сопротивлявшегося ушли в самом начале афёры – за строптивость, другого в срочном порядке в самом разгаре – за недоуменные ненужные вопросы (как никак, бывший эксперт ГКЗ), третьего – действительно дурак оказался, четвертый – как-то вовремя помер (самый совестливый из будущих лауреатов: позднее от него «отмазались» - назвали его именем улицу в Бодайбо, а вдове красиво отдали всю премию. Я уверен, с подачи больной совести Рябенки, прямого начальника покойного). Но вот министра цветной металлургии СССР П.Ф. Ломако просто так не обойдешь. Он прямо обзывал «творцов» авантюристами, Сухой Лог – каменоломней, справедливо отдавая предпочтение узбекскому Мурунтау с более нужными ураном, редкими и содержаниями того же золота в 3-4 г/т, но попутного. Это сейчас оно там – основная цель, но уже при созданной инфраструктуре, отработанной технологии и прочем.

Но недаром Рябенко был «редкачом», нашлись у него друзья в могущественном тогда Минсредмаше, хотя никаким стратегическим сырьем у нас и не пахло. В технико-экономическом обосновании (конечно же, совершенно секретном) было предусмотрено строительство города Вача, аэродрома для принятия тяжелой авиации (собирались еще до подхода ветки от бамовской станции Таксимо забрасывать негабаритные грузы), ГОКа, двух «пионерских» лагерей, готовились объявить строительство ударной комсомольской стройкой… Между тем в районе нет практически никакого строительного сырья: завозить нужно даже глину, щебень, бут, кирпич, лес.

Пробивной Рябенко даже 3 мая 1977 г. сподобился аудиенции у Брежнева (что записано у Брежнева в дневниках. Но, быть может, там упоминался начальник охраны бонзы с такой же фамилией?). Надо думать, не без участия Долгих. Воз и ныне там! Хотя запасы месторождения таки были приняты на баланс государства еще в 1979 году, а через год шестерка «первооткрывателей» получила ленинскую премию. На удивление всем Рябенки в этом списке не оказалось и я догадываюсь почему: горняк Долгих не мог не заподозрить авантюрности затеи. (Хотя, кто знает: по правилам группа соискателей не могла быть более шести человек. Но, однако, шестой в этой кодле был явно случайным). Таки перебраться в Москву в конце 76 года Рябенке удалось и даже подпрыгнуть до первого замминистра, пока КГБ в 1982 году не стало ясно, что товарищ, пользуясь доверием и их информацией о Савиных, вел двойную игру: осмелился держать их подопечного под своим колпаком. Пнули его тут же: назад в Иркутск, на пенсию. Но Савиных Рябенко не забывал до самой кончины в 94 году. Когда в 93 году я обнаружил опять на своем пути эту сволочь, то успел отправить ему открытку, что еще раз - и я сам приеду в Иркутск и разобью его жопу в кровь!

Долгих же успел получить из рук Черненко вторую звезду и я подозреваю – за Сухой Лог. Небезынтересно знать, как он дошел до жизни такой. Родился в 1921 году, якобы прибавил себе годок, дабы пойти на фронт (непонятно?), после ранения закончил в 1949 году Иркутский горно-металлургический институт, в Красноярске дослужился до директора Норильского ГОКа, где в 53 году его отец-генерал гэбэ подавлял бунт зэков. Получил ученую степень кандидата технических наук, (тогда только-только среди директоров появилась мода на эти титулы), в 1965 году стал гертруда за якобы освоение Талнахского месторождения платины. И тут его кто-то потащил вверх (уж не Брежнев ли?): в 69-72 – первый секретарь обкома, с 72 года – секретарь цк кпсс, далее – кандидат в члены политбюро. Рассказывали, что в его приемной всегда дежурил врач: откачивать принесенных «с ковра». Но вот интересно, прописку на Кутузовском, дом 26, кв. 88 он получил только в 74, а до этого пару лет жил, наверное, с семьей в общаге? Чего ж тогда землю-то рыть с Сухим Логом? Да и реанимация авантюры в 90-х, думается, тоже не без него обошлась. На Записки эти бонза отмалчивается, хотя и не так дряхл, хорошо выглядел на приеме фронтовиков Путиным, на 60 лет Победы даже возглавил парад ветеранов как председатель Всероссийского комитета ветеранов войны, нынче 22 июня несколько часов парился в первом ряду на концерте на Белорусском вокзале. А нынешняя возня с инвестициями Норникеля в Сухой Лог, мне прямо сказали об этом, тоже инспирирована дедушкой.

Месторождение представляет собой «слепую» (начинается с глубины 40-60 м) пологую пластообразную золото-сульфидную залежь, на дневной поверхности обнаруживаемую по кварцево-жильному полю (более 100 жил мощностью 1.5 м и длиной до 200 м). Золото в жилах крупное, до пластинок и кубиков в 1 см и более крупных гнезд и скоплений. Содержание его колеблется до 40 г/т и более, но промышленного значения за жилами тогда не признали. Нет на месторождении и значимой элювиально-делювиальной золотоносности, хотя имеются явные признаки взаимосвязи окрестных россыпей Радостного, Широкого, Зоринского, Федоровского, Ныгри и др. с существующей рудной золотоносностью геоморфологической вершины купола – голец Сухой Лог.

Для меня последний факт пикантен тем, что в дипломной работе «Взаимоотношения золотоносности коренных источников и россыпей одного из районов Восточной Сибири» прогноз россыпной золотоносности устья ручья Сухой Лог я делал попутно с другим объектом (о нём ниже). Но старый приятель посоветовал мне забыть об этом, хотя уже после меня туда залезла-таки драга, вопреки утверждениям моих оппонентов, что там слишком мощные торфа – более 18 м. Саму дипломную работу я пытался опубликовать еще тогда в виде пары статей, но они почему-то затерялись у недавно скончавшегося новосибирского профессора: то ли трепло он, то ли настучал кто, то ли все вместе... Но вот в мае 2005 года я таки напечатал «Некоторые взаимоотношения золота, кварц-пиритовых прожилков и литологии на месторождении Сухой Лог» в Материалах научно-практической конференции, посвященной 60-летию Новосибирского геологоразведочного техникума.- Новосибирск: изд-во «Мультиграфразвитие», 2005.- С. 40- 43.

Особенностью собственно залежи является то, что контуры ее устанавливаются только по данным опробования. Длина минерализованных пиритом зон по простиранию достигает километров, по падению – до 1 км, мощность обычно измеряется несколькими десятками метров, увеличиваясь порой до сотен метров. Золото-сульфидные образования слагают маломощные (0.2-3 см) прожилки, линзовидные скопления и рассеянную вкрапленность. Частота развития прожилков, колеблясь от 1 до 30 штук, чаще всего составляет 3-5 на пог. м.

Суммарное содержание сульфидов редко увеличивается до 6% от среднего в 0.5 - 3%. Золото в них свободное, мелкое (до 0.3 - 4 мм), комковидное, амёбовидное, пластинчатое, содержание его в мономинеральной фракции достигает 200 г/т, в руде – ураганных содержаний в 20 г/т и в среднем колеблется от следов до 5 г/т (при крайней степени неоднородности распределения). Пробность золота 850.

Общие запасы вначале оценивались в 600-800 т металла, сейчас пишут о 1200 т, а то и больше. Видимо, для украшения «товара» «подвесили» низкие категории.

Появились сообщения и о платине (наверное, умасливали дедушку Долгих, когда-то добывавшего платину в Норильске). Но это же отчаяние, ребята! Что уж там мелочиться, давайте под Москвой кларки перерабатывать! Лапша так лапша! Очередная проблема, правда, будет. С лигандами: золото и платина тут же по освобождении будут вновь связываться с органикой. В принципе следует признать, что Сухой Лог – ведро воды для бедного студента, якобы могущее заменить 100 г масла. Задача студента только в том, чтобы выпить это ведро. Заканчивается такой эксперимент заворотом кишок.

Помнится, геолог из ЦНИГРИ А. Аминев посмеивался, что такие «руды» лежат в Нагольном кряже Донбасса, рядом с шоссе на Сочи.

Ощущение колпака надо мной исчезло у меня только после 86-го года. А до этого как в какой-то отдельной ирреальности воспринимал я десяток лет слежку за собой бездарных гэбистов по всей стране, стукачей-провокаторов рядом с собой, изгнание на глазах у всех и у тех же гэбистов из аспирантуры, проживание с семьей чуть ли не под забором. О плотности андроповского колпака можно судить хотя бы потому, что даже в шорскую тайгу засылали филеров: действительно ли я там после изгнания из аспирантуры? А в 80-м году, например, затеяли игру на моей переписке с благоверной: я был в кузнецкой тайге, она - в городе. А в Москве – Олимпиада! Пропадали даже телеграммы, черт знает почему!? Не 37-ой год, конечно, но эквивалент точный. Помнится, когда я с золота попал на фосфориты, то горестно заметил (больше для себя): де-Ленин мечтал о сортирах из чистого золота после построения коммунизма, так в верхнюю половину его мечты я свой вклад сделал, теперь вот занимаюсь нижней. Кстати, сделал две публикации по геохимии этих удобрений. Да и вообще по каждой своей руде у меня есть публикации: и по урану, и по железу, а уж по мумие вообще более четырех десятков статей, три книжки, кандидатская диссертация, пишу вот докторскую по мумиеведению.

И стала было забываться вся эта история, как пошла информация в начале 90-х о новой авантюре с Сухим Логом. Грустно усмехался я недолго. 5 января 1993 года пара проституированных академиков: Н.Л. Добрецов и А. Э. Канторович, - провалили мою кандидатскую диссертацию совсем по другому полезному ископаемому. Немало озадаченный столь высоким вниманием к кандидату в кандидаты, довольно быстро вычислил: Сухой Лог! Ну что ты будешь делать! Стоило мне весной 87-го по Прямой линии Комсомольской правды попросить ассигнования на мумие у министра геологии СССР Е.А. Козловского, как некто Хрусталев на коллегии подозрительно квалифицированно сообщил, что звонок был – от маниакального психопата, которого он-де хорошо знает. Тогда я отбился телегой к Рыжкову. Тут же я попытался через ВАК найти справедливость, накатал телегу Первому Президенту. Бесполезно! Председатель СО РАН, академик-химик В.А. Коптюг на мою телегу к нему о непорядочности его заместителя академике Добрецове глупо ответил, видимо, словами уже влезшего ему в жопу Добрецова, что он - иного мнения о значении Сухого Лога. И тем выдал себя: телега-то была о сознательных действиях по провалу защиты диссертации по мумие, а не по золоту. Вышло, что Добрецов правильно поступил, провалив мою диссертацию. А Президент РАН академик Ю.Н. Осипов вообще не ответил дважды: может, компромат копил? Правда, я таки успел заинтересовать пару редакций своим мнением об афере, в том числе и в Иркутске (Советская молодежь от 21 августа 1993 г).

Это ж надо, бывший партайгеноссе Института геохимии, стукач и провокатор, к этому времени уже член-корр. М.И. Кузьмин, на глазах у которого академик Л.В. Таусон перед визитом Рябенки к Брежневу вышибал меня из аспирантуры в 77 году, сам став директором этого института и председателем комитета по геологии Иркутской области, а ныне уже и сам - академик, вдруг обнаружил меня соискателем в Институте геологии в Новосибирске. А директором последнего как раз и является его гомосексуальный друг из чухонцев, взяточник и казнокрад, красный академик Добрецов. Так эта дешевка Добрецов пошел даже на то, чтобы сменить на себя председательство моего диссертационного совета и провалить этого Савиных! Позднее обнаружилось, что и учеников он у меня покрал: некоторые ребята, которых я обучал в Клубе юных геологов, считают его своим учителем, признавая, слава богу, и меня. Обмельчали краснопузые советские академики донельзя! Куда ж мне тягаться с малоизвестным в геологических кругах, пошлым интриганом, но никудышным геологом (в последнем я убедился на своей защите). Сделано все было, конечно, блестяще, но с одной ошибкой: я-то сидел в материале, а они, будучи лишь геологическими проститутками: некие доктор Матухин, кандидат Козлов, «естествоиспытатель» Изох,- выполняли пожелание мафии. (Помнится, уже смертельно больной проф. Поликарпочкин долго сопротивлялся моему изгнанию из аспирантуры, пока не сказал честно: - Не могу, Миша. - Тогда, я понимаю, от замминистра Рябенки зависели ассигнования Институту и на ту же золотую тематику). Но им и тогда и потом было наплевать, вечным халявщикам и дармоедам, что я затратил кучу денег на оформление, поездки и прочее: дармовое-то советское время уже кончилось – машинистке, чертежнице заплати, за саму защиту уже стали брать деньги, дорога уже прилично стоила. А упущенные многолетние выгоды от наличия ученой степени: зарплата, доход семьи, престиж, имидж, наконец! Я сочувствую своим прямым оппонентам-«лауреатам»: они судьбы свои там оставили, - а эти, сучьи академики, «служители храма истины» чтo там забыли!? Верно, видно, считал Ленин: не мозг нации, а говно! У нас ведь зря привыкли считать, что занятия умственным трудом предполагают и наличие ума. Один академик Э.Кругляков чего стоит: опустился до свары с каким-то шарлатаном от физики. Однако трудно представить, чтобы академики Яншин или Страхов, о которых знали не только геологи, могли бы так поступать.

Оказывается, уже более половины золотых приисков отрабатывается частными артелями. Дражный флот состарился, поддержание его на плаву становится все более проблематичным, 601-ю драгу, мало того, что работала на списанных еще до 1976 года запасах, так её еще и утопить умудрились и поднимать не будут. И все это на фоне всеобщей разрухи. Вот и засуетилась номенклатура. А того не понимали, что заокеанский дядюшка-инвестор не будет сам лопатить руду. Ему, скорее всего, россыпи были нужны. Ведь драга, задрав плотик и перелопатив все это наверх, буквально через несколько лет, пройдя вновь своим оттаявшим и выветрившимся отвалом, намывает с такой техногенной россыпи золотишка даже поболе, чем в первый раз. Да та же гидравлическая добыча из дореволюционных отвалов дает поразительные намывы, что замечено было еще Обручевым. И все это при коэффициентах намыва постоянно больших единицы! Без отсадочных машин и современных физико-химических технологий, улавливающих косовое золото даже в Каме. С упадком соседнего Мамско-Чуйского слюдоносного района оттуда хлынули дешевые руки, да и общее положение не ахти. Народишко суетится, подбирается даже к самому Сухому Логу. Больше того, рынок приближает прогноз моей руды на Хомолхо, который я сделал благодаря году добровольной ссылки и за прогноз той руды поплатился очной аспирантурой, предложив взять мою дипломную работу в геолфонды Бодайбинской экспедиции. Ныне стали известны и иные мотивы и приемы «акул капитализма» против конкурентов: скупают на аукционах потенциально опасные для них месторождения: как китайцы, к примеру, медь Удокана,- а потом консервируют запасы.

«Патриоты» же, высушив и разодрав слипшиеся от водопроводного потопа листы первичной документации разведки рассекреченного Сухого Лога, намерены из теплых кабинетов давать указания по освоению. Бог весть, опять власть к ним сполна перейдёт. И пусть они в очередной раз за счет народа и его руками творят очередную утопию, окрещенную проституированными академиками «рудным гигантом» да еще и без единой тонны руды: громадный карьер длиной в 3 км, шириной 1.5 км и глубиной 450 м. Вначале, правда, нужно сделать вскрышу на 60-80 м и при обязательной планомерности выемки руда появится не повсеместно. Чтобы добраться до содержаний 3 г/т ( и не более!) потребуется лет этак 10-15. А подтвердится ли даже такая «большая руда», дело десятое: на чей-то век хватит поруководить, зарплату пополучать. Технология к 2014 году, как кликушествовал буржуазный Пирингтон, уже вряд ли появится, а цианиды сбрасывать в легко ранимые северные территории мировое сообщество и конкуренты вряд ли пропустят. А то, что 12 млн. долларов вроде бы потратили на некую дробилку до 72 микрон, так это сомнительно, чтобы механическим способом освободить связанный химический элемент. Да и деньги-то чьи? Назвать их деньгами акционеров пока затруднительно: скорее, ворованные они у того же народа, у которого уже один раз отнимали деньги на авантюры бонз и зарывали в Маракан и Сухой Лог.

Да, скорее всего, руда не подтвердится. Хотя бы потому, что и в разведке Маракана для 601-й участвовали те же лица, что и Сухой Лог разведывали, да еще во времена такого же коммунистического энтузиазма, когда был важен не результат, но процесс, причем вознаграждалось это ленинскими премиями и наградами. Кстати, все забываю пристроить в эти Записки давнее наблюдение: некий «флюс» в самосознании ленских аборигенов – всё-то у них первое! И золото россыпное открыто – первое в Сибири, железная дорога – первая в России, первая в России ГЭС - на Бодайбинке, самая северная ГЭС (Мамаканская) – первая в России… И « Угрюм-река» – про них, хотя Вячеслав Шишков настаивал на собирательном образе, а больше брал материал с Урала. Теперь вот - рудный гигант! Бзик какой-то! Но в общественном сознании таки прочно посажен, умело сфабрикованный Рябенкой, факт существования гигантского месторождения золота. А участники той аферы бьют себя в грудь и клятвенно заверяют всех, что они верят в золото Сухого Лога. Да веры-то мало здесь, православные!

Вот в те же времена и теми же методами разведывались медно-порфировые месторождения Казахстана. И даже тогда «Правда» вынуждена была сообщить, что разработка таких месторождений с треском провалилась. А тут ведь не медь со средними содержаниями в земной коре 0.01, но золото – 0,00000007 вес. %. Да и сроду золоторудные месторождения не подтверждали своих запасов, но подтверждая изобретенную социализмом некую отрицательную рентабельность. Поди потом докажи выгодность любой золотодобычи! Есть выгода, но она – отрицательная. Да и времени столько пройдет, что и виноватых-то в живых не будет.

На сегодня я обосновал новую научную дисциплину – мумиеведение (очень помог с защитой кандидатской Козловский, заметив, что сволочей в МГРУ нет, Он-то понял, что я совершил научный подвиг, монополизировал (в хорошем смысле слова) геологию мумие, утвердил фармстатью на препараты его, разработал ряд легитимных оздоровительных пищевых продуктов, получил очень обнадеживающие результаты по лечению рака легких, груди, диффузной мастопатии. Ничтожество же Добрецов топит даже газетную публикацию в подвластной ему «Науке в Сибири», причём прекрасно зная, что этот материал опубликован в докладах ряда Симпозиумов.

Для меня вся эта история интересна опытом, который каждый приобретает сам, и носит только в себе, умирая в одиночку: история складывается из борьбы интересов индивидуумов, вынужденных действовать только так и не иначе, по реальности, а не так, как ему заблагорассудится или создаст условия некая сила: открытые кем-то законы общества, партия, бог, папа, мама и т.д. И определяют её не только амбиции бонз, но и мои. Как удачно сформулировал мои мысли, тогда сумбурные от неожиданности случившегося, журналист «Новой Ежедневной Газеты» 8 сентября 1993 года: «Я больше не занимаюсь проблемами золота. У меня есть свое дело, которое мне нравится и приносит определенный доход, а у «Лензолота» есть свое дело, которое ему тоже нравится, да и доход приносит, наверное, немалый. Даже и без золота, которое во всей этой истории, кажется, никого особенно не волнует». И не волновало.

Новокузнецк
1993 – 2005 гг.